Нобелевский лауреат Иван Бунин писал о ней: «Нет ничего страшнее русской грязи, в ней утопали города, поселки, родные деревни, пропадая без следа, словно купола града Китежа, который лишь по легенде ушел на дно озера, нет, на самом деле он просто сгинул в этой зловонной тине».
Сталин, когда вдруг в кругу старых большевиков, впоследствии им расстрелянных, зашла речь о его пребывании в старинном городе Вятка, вдруг подозвал к себе руководителя вятских большевиков и спросил: «У вас, как всегда, непролазная грязь на улицах?». Тот стушевался, не зная, что сказать на вопрос вождя, а тот всем пояснил громко: «У них грязь такая, что скорее ногу из сапога вытащишь, чем сапог из грязи». Ночью вятского большевика расстреляли.
Сейчас за грязь не расстреливают, но ее не становится меньше, и каждый новый сезон в Москве приходиться пробираться по улицам, словно сквозь пахотное поле в Провансе. Самое удивительное, что, кажется, москвичи любят свою грязь и заботятся о ее существовании также, как мы сражаемся у себя за чистоту улиц. В последний год я с удивлением наблюдала, как бригады явно неквалифицированных рабочих, едва справляющихся с такими сложными для их понимания инструментами, как лопаты и кирки, не говоря уже о старых, как весь двадцатый век, машинах-грейдерах, перекладывают асфальт на тротуарах и мостовых, заравнивая решетки и стоки, делая ямы и канавы посреди перекрестков и – о ужас! – ликвидируя канализацию на дорогах. Результат не заставил себя ждать: в городе, и без того вечно грязном, весной все буквально поплыло. Даже видавшие виды простые москвичи мне признавались, что давно не видали такой картины, и, разговаривая с ними, едва прикрыв рот от ужаса, я с удивлением замечала, что их это радует. Несмотря на то, что из-за грязи и скоплений всякой химической гадости на дорогах им приходится каждый сезон менять испорченную пару обуви, и не одну, московские жители, похоже, гордятся свой исключительно грязной столицей, и мало у кого это обстоятельство вызывает здесь нарекание, разве что у культурного и европейски образованного меньшинства. Но большинство равнодушно к капризным жалобам диссидентов, им доставляет удовольствие прыгать по лужам, разбрызгивая черные шлепки по сторонам. Это своего рода спорт, веселое соревнование на ловкость и силу, которую может продемонстрировать и малый ребенок, и престарелая женщина, подобно тому, как в средние века люди забавлялись, закидывая друг друга помидорами на сборах урожая, виноградом во время топтания гроздей молодого вина божоле, и тому подобных ярмарочных забавах, которые еще можно увидеть на фестивалях в иных европейских городах. Здесь помидоры и виноградные гроздья, недоступные в условиях сурового климата, заменяет простая грязь, и местные жители искренне радуются, сумев как следует обрызгать соседа или окатить прохожих из лужи, проехав по ней с ветерком. Увы, боюсь, что нам этого их средневекового веселия уже не понять.
Мадлен Бовиньи. «Фигаро». 22.04.2012
Journal information